«ЕСТЬ НА ВОЛГЕ УТЕС»

1942 год. Сталинград. Очередная чудовищная бомбежка города. И вдруг, «в короткую минуту затишья, на центральной площади я слышал, как группа людей пела широкую, как Волга, песню «Есть на Волге утес». Так вспоминал потом композитор Марк Фрадкин. Это исполнение навсегда врезалось в его память.

Песне «Есть на Волге утес» уже больше 150 лет. Стихи в 1870 году написал Александр Александрович Навроцкий, генерал-лейтенант, крупный военный юрист и чиновник. Они были посвящены Степану Разину и написаны спустя 200 лет после народного восстания, которое он возглавил. По легенде, Александру Навроцкому крестьянин-рыбак рассказал народное предание об утесе, на котором якобы появляется призрак Разина, а в пещере на утесе будто бы обнаружен стеклянный гроб с Мариной Мнишек – женой Лжедмитрия и коронованной русской царицей. В общем, людская молва немало всего приписывала этому утесу, в том числе и то, что там хранятся несметные сокровища. Навроцкого же на написание стихотворения вдохновило то, что на этот волжский утес Степан Разин приходил думать думы свои.

Музыку на стихи Навроцкого написала Александра Рашевская. Правда, Александр Александрович впоследствии и сам сочинил музыку на свои слова, но прижился в итоге вариант Рашевской. Песню очень полюбила революционная молодежь, в том числе старший брат Владимира Ленина – Александр Ульянов.

Автор стихов Александр Навроцкий со временем изменил свои политические взгляды и не просто выступал за самодержавие, но стал одним из основателей черносотенного движения.

Песню «Есть на Волге утес» русские революционеры нелегально издали в Женеве и стали считать русской «Марсельезой». И уже нигде не упоминали имени автора стихов в силу того, что он стал классовым противником. Существует несколько вариантов текста. В Советском Союзе исполняли укороченный вариант. Вот полная версия стихотворения:

Есть на Волге утес, диким мохом оброс
Он с боков от подножья до края,
И стоит сотни лет, только мохом одет,
Ни нужды, ни заботы не зная.

На вершине его не растет ничего,
Там лишь ветер свободный гуляет,
Да могучий орел свой притон там завел
И на нем свои жертвы терзает.

Из людей лишь один на утесе том был,
Лишь один до вершины добрался,
И утес человека того не забыл,
И с тех пор его именем звался.

И хотя каждый год по церквам на Руси
Человека того проклинают,
Но приволжский народ о нем песни поет
И с почетом его вспоминает.

Раз ночною порой, возвращаясь домой,
Он один на утес тот взобрался
И в полуночной мгле, на высокой скале
Там всю ночь до зари оставался.

Много дум в голове родилось у него,
Много дум он в ту ночь передумал.
И под говор волны, средь ночной тишины
Он великое дело задумал.

И задумчив, угрюм от надуманных дум,
Он наутро с утеса спустился
И задумал идти по другому пути,
И идти на Москву он решился.

Но свершить не успел он того, что хотел,
И не то ему пало на долю;
И расправой крутой да кровавой рекой
Не помог он народному горю.

Не владыкою он был в Москву приведен,
Не почетным пожаловал гостем,
И не ратным вождем, на коне и с мечом,
А в постыдном бою с мужиком-палачом
Он сложил свои буйные кости.

И Степан, будто знал, никому не сказал,
Никому своих дум не поведал;
Лишь утесу тому, где он бы, одному,
Он те думы хранить заповедал.

И поныне стоит тот утес и хранит
Он заветные думы Степана;
И лишь с Волгой одной вспоминает порой
Удалое житье атамана.

Но зато, если есть на Руси хоть один,
Кто с корыстью житейской не знался,
Кто неправдой не жил, бедняка не давил,
Кто свободу, как мать дорогую, любил
И во имя ее подвизался,

Пусть тот смело идет, на утес тот взойдет
И к нему чутким ухом приляжет,
И утес-великан все, что думал Степан,
Все тому смельчаку перескажет.